В Ереване нашли мёртвой 23-летнюю уроженку Чечни Айшат Баймурадову, которая сбежала из дома, спасаясь от домашнего насилия. Её друзья, соседи и правозащитники, которые несколько месяцев назад помогли Айшат уехать из Чечни, искали её несколько дней. 15 октября она ушла на встречу с девушкой, с которой познакомилась в Instagram, и не вернулась. Роль подруги, с которой Айшат встречалась в день исчезновения, до сих пор не ясна. Правозащитники утверждают, что среди её подписчиков были люди, якобы связанные с окружением Рамзана Кадырова.
Также в выпуске: "Война всё более кровопролитна". Что известно о потерях России в Украине к октябрю 2025? Комментирует редактор "Медиазоны" Дмитрий Трещанин.
По словам знакомых, девушка уехала из Чечни, потому что "не хотела жить по законам и правилам общества, в котором родилась", и пыталась начать в Армении новую жизнь. Впервые Баймурадова обратилась за помощью к правозащитникам 12 января 2024 года. Она рассказала, что подвергалась домашнему насилию с детства: её избивали, нарушали личные границы и права. Айшат выросла без матери – на третий день после рождения девочки отец выгнал жену из дома, оставив дочь себе.
О том, что известно об убийстве Айшат Баймурадовой, Радио Свобода рассказала правозащитница, исследовательница и автор докладов об "убийствах чести" на Северном Кавказе Саида Сиражудинова:
Мои предчувствия сбылись - произошло новое, наглое и вызывающее убийство чести
- В настоящий момент идёт следствие, поэтому я знаю столько же, сколько и все остальные. Известны только общие детали, но я понимаю, что мои предчувствия сбылись - произошло новое, наглое и вызывающее убийство чести. Убийство чести - это когда человека, преимущественно женщину, убивают за то, что она нарушает традиционные нормы. Как правило, это нормы, связанные с сексуальным поведением. Но случай Айшат немножко не типичен. Она уехала, чтобы спасти себя от физического насилия.
Она просто уехала. В этом было всё её преступление – в том, что она уехала, и в том, что она говорила. В том, что она показывала всем, какая бывает жизнь после отъезда. Она показывала всем, что она стала свободной. Вот это и сыграло решающую роль. Она не уехала, чтобы выйти замуж. Она не уехала, чтобы найти другого человека. Она работала, занималась уборкой, а уехала из-за того, что над ней постоянно происходило системное насилие. И терпеть его у девушки уже не было сил.
- Как часто убийства чести и похищения девушек на Северном Кавказе случаются на самом деле? Чем официальная статистика отличается от реальной картины?
Чеченские власти писали, что это заказная работа, чтобы опорочить чеченское общество
- Как правило, никакой статистики по этой теме не ведётся. Есть лишь правозащитные доклады. Когда я работала над убийствами чести, материалы приходилось собирать по крупицам. Первое исследование было посвящено работе с семьями и с односельчанами жертв. Были поездки и попытки найти и подтвердить эти случаи. Тогда было найдено 33 случая и 39 убитых. Впоследствии чеченские власти не хотели признавать, что это происходит. Они писали, что это была ненастоящая, заказная работа, чтобы опорочить чеченское общество. Они и сейчас так говорят.
Поэтому я подумала, что убийства нужно доказать. И чтобы их доказать, я стала собирать факты. Я изучила большое количество приговоров, не все, а те, которые есть. Из официально доступных – 44 приговора, где говорилось о 48 жертвах. Это большое число, если посмотреть в совокупности. После этого были другие убийства, были новые жертвы, то есть численность даже подтвержденных фактов убийств не маленькая. Но эти убийства никто не воспринимает как проблему, они не являются отягчающими обстоятельством в уголовном праве. И они продолжают совершаться.
- Когда речь идет об убийствах чести, это проблема всего Северного Кавказа или только Чечни? И можно ли выделить регионы, где это происходит чаще всего?
- Конечно, мы не можем говорить, что это исключительно проблема Чеченской республики. Нет, это проблема Кавказа: это происходит в Чечне, Дагестане, Ингушетии. Возможно, мы можем найти какие-то единичные случаи в других республиках. Но более массовые, более шокирующие случаи, особенно случаи, когда суды не наказывают и не дают реальные сроки преступникам, конечно же, происходят на Северном Кавказе.
- А почему это происходит? Почему суды не дают реальные сроки?
Почему такое поверхностное отношение к таким серьёзным преступлениям?
Можно сказать, что люди пытаются таким образом контролировать женщин
- Это очень сложно понять и объяснить. Можно сказать, что люди пытаются таким образом контролировать женщин. Они стараются сохранить структуру общества, которая базируется на патриархальных традициях. И именно честь женщины, контроль над женщинами ставятся выше всего, выше религии. Потому что по религии, по исламу, невозможно вот так нагло приехать, взять и убить человека без какого-либо суда и без вины. Но это происходит из-за того, что общество уверено, что женщин надо контролировать. В их представлении, если будет контроль над женщинами, в обществе сохранятся стабильность и порядок.
Такой всплеск убийств чести наблюдался в 90-е годы - когда люди подумали, что они возвращаются к традициям и к религии. Мы не можем говорить о числе, потому что люди привыкли как-то адаптироваться к ситуации. Многие говорят, что "она вышла замуж, она уехала в Европу, уехала учиться" и так далее. Человек просто исчезает, и о нём молчат. В сёлах часто догадываются, соседи часто догадываются. Но это тема, с которой очень тяжело работать. Она настолько чувствительная, что люди, даже зная, что произошло преступление и убийство, они подозревают, они не глупые, но они просто хранят молчание.
- То есть они скорее сочувствуют убийцам, чем их жертвам?
– Получается так, потому что в патриархальном обществе прав всегда сильный. Если убийцы сильные, если они остались у власти, если у них сохранились какие-то приоритеты, то, конечно же, будут сочувствовать им. Кроме того, считается важным не вмешиваться в дела семьи и контролировать женщин.
- А как федеральные власти реагируют на подобные сообщения?
Объявляют в розыск и выдают родным совершеннолетних людей, которые заявляют полиции о том, что им угрожают
- К сожалению, они делают вид, что ничего не происходит. Было опубликовано два доклада. Были достаточно громкие заявления правозащитников. В СМИ постоянно пишут об этих убийствах. Но мы видим, что реакции ноль. Полиция, правоохранительные органы федерального уровня не считают домашние разборки так же, как и на Кавказе, чем-то важным. Они считают, что если семья охотится за человеком, то это нормально. Причем парадоксально - объявляют в розыск и выдают родным уже совершеннолетних людей, которые заявляют полиции о том, что им угрожают.
Так было c Седой Сулеймановой. Но полиция это игнорирует. Нет механизма и желания помочь жертве. Возможно, есть какая-то боязнь кадыровцев и вот этой силы кадыровской администрации. Это очень сложно объяснить, но факты остаются фактами. Внутри страны спастись и сохранить жизнь удаётся лишь немногим. Девушки стараются пересечь границу и искать защиту в других местах, в других государствах.
- Но и это тоже, как мы видим в истории с Айшат, к сожалению, не гарантирует безопасности...
В случае с Айшат мы видим, что её не просто нашли - была применена очень коварная схема
- Конечно, не гарантирует, куда бы человек не уехал, его могут найти. Если есть такое желание, если прилагаются настойчивые усилия. Тем более, в случае с Айшат мы видим, что её не просто нашли - была применена очень коварная, очень подлая, специально разработанная схема. Первоначально, чтобы ограничить выезд девушек из Чечни, чтобы их вернуть, придумали схему с кражами - их обвиняли в преступлениях, чтобы полиции легче было их вернуть домой. Теперь первый случай, когда мы видим, что использовались такие люди, как эта девушка, которая вошла к Айшат в доверие, которая установила с ней контакт.
И дальше мы не знаем, какова её роль, но понятно, что она очень важная и негативная, именно она как соучастница несёт ответственность за произошедшее. Мы видим такой крайний случай. Из хорошей семьи девушка не убежит. Чтобы уйти как Айшат - нужна большая смелость. Она ушла в никуда, она ушла, зная, что у неё не будет крыши над головой, что у неё не будет работы, что у неё не будет знания языка. Она работала, она убирала, она работала очень тяжело, жизнь за пределами страны не давалась ей легко.
Но я думаю, что она была счастлива, потому что, судя по публикациям в Инстаграме, она почувствовала, что она - личность, самостоятельный человек, которого никто больше не будет бить за малейшую провинность. Но, к сожалению, эта публичность и в каком-то смысле неосторожность стали большой ошибкой - потому что нельзя было в социальных сетях указывать геолокацию и показывать, что она находится в Армении.
- Саида, скажите, а какие способы защиты в настоящее время доступны женщинам на Северном Кавказе, которые оказываются в опасности?
Человек из другого региона России не может понять, что девушку могут запереть дома
- Способов защиты мало, потому что опасность достаточно серьёзная. Эту опасность очень трудно понять другим людям, которые никогда с этим не сталкивались. И сами жертвы, когда с ними разговариваешь, спрашивают: а вы откуда родом, вы можете это понять? Они видят, что человек из другого региона России не может понять, что девушку могут запереть дома. Что совершеннолетний человек может быть лишён права на самостоятельное передвижение. Для многих это парадоксально. Но люди так живут, и возможности по самозащите ограничены. Но в последние годы мы видим, что существуют правозащитные проекты, благодаря которым есть много историй со счастливым концом.
Тот же самый грузинский случай, когда, несмотря на то, что родственники обнаружили Лауру Авторханову и пытались её похитить, грузинская полиция не дала её в обиду. Это произошло как раз на фоне консолидации правозащитного движения и желания самой девушки защитить свои интересы. Скорее всего, семья была не настолько агрессивна. Возможно, они не хотели причинить ей вред, потому что они пытались с ней разговаривать. В случае в Айшат мы не видим, чтобы были попытки разговора – было её целенаправленное заманивание с целью убийства, - заключает правозащитница Саида Сиражудинова.
